[NIC]Frida Bletchley[/NIC] [AVA]http://savepic.ru/6521493.jpg[/AVA] [STA]взрослая и самостоятельная[/STA]
«Мой дом – мои правила». Нехитрая прописная истина, которую следовало помнить каждому, кто был вхож в дом в Фриды. Правил было немного – не лезть в душу, не расспрашивать о родственниках, не пытаться ее пожалеть и завтракать по утрам. Харт был идеальным мужчиной по всем параметрам: ему было совершенно безразлично, что творится у нее в голове, если это не касалось его счета, и он не делал вид, что ему хотя бы мало-мальски интересно узнать что-то о ее семье. Подобное устраивало ее больше, чем полностью, но даже у идеального мужчины оказались свои минусы. Это исчадие ада наотрез отказывалось завтракать и, только открыв глаза, сразу тянулось к кофе и сигаретам. Ее сигаретам, между прочим.

Не то чтобы ей было жалко, но такую роскошь как курение на голодный желудок она могла позволить только себе. Остальным это запрещалось в ультимативной форме. Более того, о себе давало знать уязвленное самолюбие – Баль отказывался не просто от завтрака, а от завтрака приготовленного ею, а это уже было наглостью. И Фрида наплевала бы, если б не дурацкое желание из принципа заставить его играть по ее правилам. 

Попытка пресечь бегство оказалась провальной, и девушка, с нарочно громким «ну и черт с тобой», скрылась на кухне. Раунд был проигран, но впереди был еще не один, так что она не отчаивалась. В следующий раз нужно бы попробовать запечатать дверь. Пока он будет пытаться ее открыть, можно будет успеть скормить пару печений. Все лучше, чем просто кофе.

Голос брата, послышавшийся из прихожей, прозвучал довольно неожиданно. О своем визите он не предупреждал, насколько она помнила. Путем нехитрых размышлений было установлено, что братец столкнулся с Бальтазаром, выходящим из квартиры, и это было ой как нехорошо. Знакомить его с родственниками она хотела в последнюю очередь, впрочем также как и оправдываться, что в квартире девушки из хорошей чистокровной семьи периодически делает мужчина сильно старше ее. Самое время было порадоваться, что к ней в гости решила заглянуть не мать.

- Фрида Оливия Блетчли живее всех живых, - бодро отрапортовала Лив. Подхватив с тарелки бутерброд, она прошла к двери. Бальтазар, как и ожидалось, стоял там под очень недобрым взглядом Алекса, у которого на лбу отпечаталась неприязнь к мужчине. Любезный тон его тоже не предвещал ничего хорошего, но явно намекал, что объясняться как-то придется. 

- Попался, - мстительно и бескомпромиссно объявила Блетчли, отбирая из рук сигарету и поднося бутерброд ко рту Харта. Дождавшись, пока он смирится с происходящим, она передала его в руки мужчине: все-таки большой мальчик, справится как-нибудь сам. – Так, а теперь завтракать. Оба.

Втащив братца, которого обязательные завтраки касались ничуть не меньше, в квартиру и легонько подтолкнув обоих мужчин в сторону кухни, Фрида закрыла дверь, тяжело вздохнула и закурила, раз уж в руке так удачно оказалась отобранная сигарета. Утро началось не лучшим образом, оставалось только надеяться, что закончится оно все-таки спокойно.

Фрида Оливия Блетчли изволила повести себя разумно и откликнуться на заданный вопрос, тем самым спровоцировав удовлетворенный кивок брата.
– Тогда я тебе не завидую, – мирно предупредил Алекс, имея в виду, что от серьезного разговора тет-а-тет чуть позже она не отвертится, когда сестра вынырнула из глубин квартиры с бутербродом в руке.

Первое впечатление о ее хахале Александр себе уже составил, теперь же ему представилась возможность копнуть чуть глубже и оценить новые детали. Например, отношение Фриш к этому типу. Ну, если она с ним спала, то что-то в нем ее привлекало, это понятно. И это, кстати, совершенно не означало, что сестренка делает что-то правильное или подходящее для себя. Несомненно было, во всяком случае, что усилиями Фрикадельки, живой, невредимой и невозмутимой, они оба оказались внутри ее квартиры, и это обещало диалог неизвестной продолжительности.

Служба в министерском отделе обеспечения магического правопорядка научила Алекса не позволять личным эмоциям затмевать объективные факты, поэтому, как бы ни была велика его неприязнь к незнакомцу, он не мог не заметить следующего. Держался тот, конечно, самоуверенно донельзя, однако кофе по чашкам разлил сам, причем наполнив три из них, а это показательно. К тому же, он назвал свое имя, не дожидаясь, пока Блетчли попросит Фриш представить их друг другу. Алекс наблюдал за этим Бальтазаром Хартом от дверей кухни, за порогом которой он остановился, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о косяк. Три чашки и какой-никакой ответ означали отсутствие стремления к конфликту, и это следовало учесть – было бы разумно учесть.

– Озвучивая очевидные истины, вы пытаетесь кого-то здесь шокировать своим цинизмом? – спокойно уточнил Алекс. Вопрос был недвусмысленно риторическим, поэтому сколько-нибудь продолжительной паузы за ним не последовало.

– Сестрой, – обозначил он верный вариант из двух предложенных Хартом. – Александр Блетчли.
Представиться он представился, только подавать Бальтазару (дали же родители имя) руку не торопился – такой чести тот пока еще ничем не заслужил. Хватит с него и того, что Алекс счел возможным проигнорировать хамоватую реплику, именовавшую его в третьем лице в его присутствии, и сесть за один с ним стол.

– Я спрашивал, кто вы, – напомнил Блетчли, тем самым подразумевая, что имя его интересовало в меньшей степени. – Или список ваших достижений заканчивается на том, что вы время от времени прыгаете в постель к моей сестре?

Прямого вызова в его словах не было – так, притушенная правилами хорошего тона насмешливость, в худшем случае, а в лучшем – слегка язвительный, но в целом довольно сдержанный интерес.

– Впрочем, все это имеет смысл лишь в том случае, если я вижу вас здесь не в последний раз, – сделал внезапный вывод Александр и вопросительно приподнял брови.

– Фрида чудесно готовит, не правда ли? – К слову, в отличие от любовника сестры, Алекс даже не думал отказываться от завтрака: напротив, он заглянул к Фрикадельке в надежде на него. А тут такая оказия.
– Хотя вы-то сюда приходите не за этим, – как будто бы напомнил сам себе Блетчли, отпил кофе из чашки и нашел взглядом сестру:
– Чем хуже – тем лучше – да, Фриш?
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]И.О. главы семейства[/STA]

[NIC]Frida Bletchley[/NIC] [AVA]http://savepic.ru/6521493.jpg[/AVA] [STA]взрослая и самостоятельная[/STA]Она с трудом поборола в себе желание вытолкать его за дверь. И Бальтазара за компанию, просто потому что подвернулся под горячую руку. Пусть продолжают знакомство на улице, а я ее оставят в покое. Забота о ней, а это, как ни парадоксально, была она, не давала брату никакого права на подобные намеки. После очередной затяжки, пришло второе желание: ей резко захотелось его ударить. Например, так удачно лежащей под рукой сковородкой. Однако и этот порыв пришлось в себе подавить.

Фрида и не ожидала никакого понимания или же одобрения со стороны брата, но и подобный тон терпеть не желала. В конце концов, это было ее личное дело с кем спать. Как будто его жизнь была образцовой, и на Эйвери он женился от большого и светлого чувства.

- Отличная идея, - девушка быстро облизнула пересохшие губы и добавила, повернувшись к Балю, - тебя записать на вторник или четверг?

Она не могла понять, на что злилась больше. На то, что Алекс лез откровенно не в свое дело или же на то, что, в общем-то, был прав. Последнее она понимала краем сознания, однако раз за разом прикрывалась тем, что это ее личное дело и никого касаться не должно. В данном случае, даже брата, от которого она ничего никогда не скрывала, но и позволять промывать мозги не собиралась. Хватит, ей за глаза достаточно было матери все эти двадцать лет.

- Я буду водить к себе столько мужчин, сколько захочу. И их количество не должно тебя волновать.

Откровенно говоря, ругаться при Бале она не хотела. Она вообще не хотела ругаться, надеясь, что ее просто оставят в покое, однако шансов на это не было от слова совсем. Поэтому по началу она еще надеялась, что их разговор брат оставит на потом. Однако Алексу очень не терпелось пообщаться с ней. Да и с ним тоже, так как ни на мировую, ни к логическому концу Блетчли не шел.

Допрос, учиненный братом, Фриду даже веселил. Харт к такому привык вряд ли, но теперь ему предоставлялась восхитительная возможность в полной мере осознать откуда взялись ее упрямство, командный тон и зашкаливающее количество вредности. Генетика такая штука, с ней было сложно спорить.

Замечание Алекса о том, что каждый имеет право поступать так, как считает нужным, девушка сопроводила возмущенным фырчанием. Разумеется, к ней эта непреложная истина, по его мнению, относилась в меньшей степени, чем к кому-либо другому. Поэтому, когда он обрисовал перспективы, ждущие Баля, если он ее чем-то обидит, Фрида закатила глаза. Во-первых, это-то может (хотя скормить Харта соплохвостам задачка была не из легких), а во-вторых, ее братец руководствовался прекрасной логикой, считая, что то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. А значит, сам он обижать ее вполне мог. Потрясающе.

- Еще кофе?

Процесс знакомства она по-прежнему игнорировала, предпочитая занимать себя более интересными вещами. Вот, например, кофе у Бальтазара явно закончился, а этот несчастный бутерброд был растянут на непозволительно долгое время (к этой уловке он прибегал, стоило ей только чуть-чуть отвлечься), зато никакого дыма. Кстати, о курении. Пошарив взглядом по столу, девушка сообразила, что пачка, которую она оккупировала, была единственной в зоне досягаемости.

- Лови, - вытащив парочку из пачки, Фрида кинула ее мужчине, памятуя о том, сколько он курит.

Отредактировано Kalin Lagrange (2015-01-18 04:06:09)

То, что он сказал, Фриш разумеется не понравилось. Такое вообще бы никому не понравилось, и Александр прекрасно это понимал. Он даже в самом деле признавал, что – возможно – несколько погорячился. Но ведь она заслужила, а он сделал это из лучших чувств. Вернее, из заботы о ней же. Если Фриде наплевать на то, что она творит со своей жизнью, то должен найтись хоть кто-то неравнодушный, кто удержит ее от необратимых шагов, хотя порой у Алекса возникали сомнения в том, что такое в принципе возможно. Он внезапно обнаружил, что не испытывает стопроцентной уверенности, всегда ли это удавалось отцу. Однако сейчас на отца в этом смысле не было вообще никакой надежды, так что он обязан был попытаться что-то предпринять самостоятельно. Воистину, самостоятельность и инициативность – два родственных бича семейства Блетчли.

На что Александр обратил внимание, так это на то, что в присутствии своего хахаля Фрида закатывать скандал не стала. Так дорожила его мнением о себе и своей семье? А вот ее мнением, похоже, интересовался лишь отчасти. Впрочем… ситуация сложилась настолько нестандартной, что Блетчли чувствовал себя несколько сбитым с толку. За три минуты не поймешь, что творится в голове у незнакомого человека… у этого хама, к которому за какие-то неведомые заслуги прикипела его сестра.

Фрида, между тем, фыркала, закатывала глаза, скорее огрызалась, чем отвечала, но в целом вела себя достаточно мирно и сдержанно, а Бальтазар охотно подыгрывал ей в некоторых пассажах. В принципе, это даже могло сойти за взаимопонимание, и шестое чувство подсказывало Алексу, что в перспективе этому сложно будет противостоять. Нужно ли? На этот вопрос ответа у него пока что не было. Он еще слишком мало знал про Харта. Судя с его слов, ухажер его сестры, чуть не вдвое ее старший, был вдобавок не британцем. А еще он внезапно мирно отреагировал на полученное предостережение, и Блетчли против собственной воли ощутил, как где-то глубоко внутри зашевелились зачатки уважения. Просто ужасно.

– Я рад, что мы друг друга поняли, – сказал Алекс, когда Бальтазар засобирался на выход. – Хорошего дня, мистер Харт.

И он ушел, а брат и сестра остались вдвоем. Очень опасная ситуация. Тут главное было сделать все быстро, пока бомба не разорвалась. Александр поднялся, стремительно приблизился к Фриде практически вплотную и выразительно посмотрел на нее сверху вниз.

– Дурочка, – сострадательно произнес он и коснулся волос сестры, отодвигая назад наползавшую на лицо прядь, и положив другую руку ей на талию. Это безусловно имело смысл, потому что мешало Фриде развернуться и, например, дотянуться до сковородки, и Алекс знал, насколько рискует. Но он точно был сильнее физически и мог ее удержать. Да и в конце концов, как можно было действительно в чем-то винить Фриду, когда он знал, почему она все это делает? Темный Лорд умудрялся ломать жизни даже тем, кто с ним никогда не встречался лично. На расстоянии. Даже после падения.

– Прости, Фриш, я перегнул, – извинился Алекс, глядя сестре в глаза. – Я просто беспокоюсь за тебя.

И наверное, ничего больше здесь говорить не следовало.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]И.О. главы семейства[/STA]

Отредактировано Eric Montague (2015-02-02 19:19:47)

Фриш брыкалась. На первый раз Алекс ее удержал, на второй отпустил. Вопрос был в принципе резонным. С определенной точки зрения.

– Я бы предпочел, чтобы ты не убивалась, – ответил Александр. – Ни по Регулусу, ни по кому-то другому.

Фриду, на его взгляд, кидало в крайности – или запереться, закрыться от всего мира – или выставить всю себя ему навстречу, предоставив любому желающему отщипнуть кусочек, какой понравится. Возможно, это было симптомом затянувшейся депрессии – Блетчли не настолько разбирался в клинической психологии, чтобы об этом судить. Он только знал свою сестру и не хотел, чтобы она гробила себя или свою жизнь. А ей такой вариант существования, кажется, представлялся единственно верным. Это удручало Алекса само по себе, но вдобавок его весьма печалил тот факт, что Фриш стала так вести себя после того, как отец отправился в Азкабан. Будь он рядом, сестренка едва ли выбрала тот же путь, что теперь, и Алекс чувствовал, что он что-то делает не так. Он пытался присматривать за Фридой, стараясь не лезть в ее личную жизнь, и вот к чему это привело. Он, наверное, плохо о ней заботился. Отцу это, определенно, удавалось лучше. Только что здесь можно было сделать? Он не мог повлиять на Фриш так, как папа, а папа не мог повлиять на нее, потому что сидел в Азкабане и не желал общаться ни с кем, кроме дементоров. У Александра были свои соображения насчет того, почему он так решил и почему подала на развод мать, но он держал их при себе, и они совсем не помогали в том, чтобы вернуть Фриш на путь истинный. Да и кто бы говорил, в самом деле.

Предположение о необходимости выйти замуж из уст сестренки прозвучало странно. Алекс не мог представить такого, чтобы кому-то на этом свете удалось выдать его сестру замуж против ее воли. Тому, кто попытался бы это сделать, следовало пенять на себя, но было бы еще хуже, если бы по какому-то нелепому стечению обстоятельств это все-таки удалось осуществить. Некоторые девушки из чистокровных семей соглашаются с тем, что они должны следовать выбору родителей, чтобы обеспечить сохранность рода незапятнанным, и со временем начинают любить своих мужей (или подсыпают им яд в виски). Для Фриш это был вариант неподходящий. Если бы ей приходилось изображать из себя примерную жену, это сделало бы ее несчастной. Несчастья Алекс сестре точно не желал.

– Ты к нему все равно привяжешься, – сказал Блетчли, возвращаясь к персоне ночного гостя Фриды. – А он к тебе? Кончится все в итоге грустно, в первую очередь – для тебя.

Потому что такие, как Харт, не подлежат перевоспитанию. Особенно в таком-то возрасте. В этом Александр был убежден.

– Или ты считаешь иначе?
Он старался говорить спокойно, чтобы у Фриш не сложилось ощущение, будто он ее отчитывает. Лучше всего было бы трактовать это, как простые логические рассуждения, а последний вопрос – именно как вопрос, и никак иначе.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]И.О. главы семейства[/STA]