В его отсутствие Кристоф должен был всё уладить. Бальтазар оставался лишь немым наблюдателем, закрывшись в кабинете и мерно истребляя бутылку виски, щедро разбавляя богатый на букет напиток льдом и используя вместо компресса для заплывшего глаза. Лежать и страдать Харт никогда не умел, поэтому, несмотря на протест заместителя, всё-таки пробился к бумагам и, не торопясь, работал дни и ночи напролет, ожидая, пока физиономия позволит ему переступить порог офиса. Сейчас красавчиком назвать его было трудно, разве что с недюжинной долей сарказма. Лечил его тоже Кристоф, постепенно снимая отек за отеком. Настолько постепенно, что Бальтазар непременно ворчал, однако послушно затыкался, натыкаясь на глухую стену игнорирования. В генеалогическом древе заместителя насчитывались поколения хирургов, многие из которых были полевыми, поэтому талант обращения с буйными пациентами Крису было от кого наследовать. Харт чувствовал себя лоскутным одеялом, стараясь не вспоминать сколько раз его знакомый накладывал швы только в районе брови и челюсти. Про ребра, из-за которых Баль не мог ни вздохнуть, ни курить, маг предпочитал не вспоминать и глушить тоску по сигаретам работой. Виски избавлением тоже считать было тяжело, потому что работало оно не хуже дезинфицирующего средства на щедро разбитую в кровь губу, только начавшую затягиваться, однако щипало по-прежнему так же паршиво.
Главная проблема Бальтазара в магическом лечении была той, что его организм частенько воспринимал чары по-своему. От уровня профессионализма врача это не зависело. Скорее, походило на странную аллергическую реакцию, из-за чего приходилось действовать неторопливо и бережно, зачастую – исключительно маггловскими способами. Помощь Кристофа, магглорожденного волшебника, отслужившего в армии на должности хирурга почти с десятилетие, оказывалась неоценимой. К тому же, за те восемь лет, которые они работали вместе, Баль знал, что может доверять ему, как себе, что гораздо облегчало нагрузку на нервную систему. Сиделкой, впрочем, его заместитель быть не нанимался, поэтому приходил, как кошка, гуляющая сама по себе: по собственному расписанию, проверить жив ли начальник, снова прижечь пару ран и уйти восвояси.
К попыткам свести его в могилу Баль за годы владения фирмой научился относиться философски. Удручала мысль, что его никогда не приходили убивать сходу; из него приходили выбить секреты и рецепты, которые не писались ни на одной бумаге. Избивали до темноты в глазах, пока маг не начинал сплевывать собственную кровь. Непростительные использовали, но мало: круциатус грозил свести мужчину с ума, тогда выманить секреты стало бы в разы сложнее, а заклятие подчинение не могло заставить Баля сделать то, что они хотели, из-за сильного ментального блока. Фокусы о том, как сохранить наработки и традиции, переходили в семье Хартов из поколения в поколение, и ещё не разу не подводили. После таких "знакомств" болела в основном голова после того, как в ней пытались копаться – но ничего не находили. Прадедушка как-то завещал историю, что то, что вталкивают Хартам в головы, сводит людей с ума. Пока же, по опыту Баля, это доводило других лишь до гробовой плиты. Что, впрочем, Бальтазара устраивало в равной степени.
В этот раз всё также случилось по привычной схеме. Несмотря на защиту, Баль понимал, что вечно она не продержится – и, как говорится, всегда существовали умельцы, поэтому три года, после того, как они с Фридой поженились и он поцапался с Фогтом (правда, без рукоприкладства), предприниматель держался с минимальным процентом инцидентов подобного рода. Однако всему приходит конец, хорошим временам – в особенности. Он не помнил, как выбрался и скольких отправил на тот свет, но Крис нашёл его у порога стокгольмской квартиры без сознания. И Харт, говоря откровенно, никаких подробностей не жаждал, пока заместитель издевательски поил его пресловутым чаем с ромашкой, успокаивающим нервы, от которого Баля уже откровенно воротило.
Цинично, но лучшего времени для эксцесса подобрать было нельзя: им с Фридой нужна была передышка после всех потрясений, если подобное слово можно было считать подходящим. Бальтазар же собирался совместить приятное с полезным. Расслабившись, про находящиеся уже три года у жены ключи от его квартиры маг, разумеется, запамятовал.
Впрочем, если бы Фрида хотела прийти, вряд ли такая мелочь как дверь, её бы остановила, однако так он хотя бы смог оттянуть момент объяснений. Последнего Баль не жаждал от слова совсем: Блетчли всегда держалась вдали от его дел и это его донельзя устраивало. Меньше знает, крепче спит.
Когда Бальтазар услышал шаги по коридору, то хотел окликнуть Криса, однако быстро сообразил, что на заместителя это было мало похоже: слишком торопливые и короткие. Когда Баль методом исключения идентифицировал посетителя, Фрида уже открывала дверь, что-то тараторя о документах. Баль встретил жену на редкость обреченным взглядом аккурат тогда, когда та, выронив папку, вскрикнула. В какой-то мере Бальтазар её понимал: сам мужчина зеркал предпочитал избегать, по крайней мере до тех пор, пока не спадет еще хотя бы половина отеков и шрамов.
Разглядывая встревоженную жену, Баль дал себе пару минут на то, чтобы смириться с неизбежным. После тяжело вздохнул, всё ещё держа бокал с виски у виска и требовательно выставляя ладонь:
– Я говорил Кристофу, что что-то пропустил. Давай сюда, – после поймал женский взгляд своим, разглядывая тёмную радужку и чуть морщась: – И не кричи. Пожалуйста.[NIC]Balthasar 't Hart[/NIC][STA]исчадие[/STA][AVA]http://se.uploads.ru/Qebt7.png[/AVA]
Отредактировано Flemming Lynch (2015-01-23 03:38:15)