Всегда что-нибудь идет не так. Энтони Блетчли не собирался делать своего сына Пожирателем Смерти, но тот им все равно стал. Александр Блетчли не собирался сковывать свою жизнь узами брака, но именно к тому все и шло. И оба они в ближайшее время не планировали посвящать Оливию Блетчли в то, что их пути настолько сблизились, но – вмешались обстоятельства. Алекс думал об этом, стоя в кругу на своем теперь уже «законном» месте возле отца, глядя на мантию Темного Лорда, чтобы не встречаться взглядом ни с ним самим, ни с кем-то из его верных или не очень верных служителей. Мама осталась в Блетчли-холле одна, наедине с – увы! – слишком очевидными догадками.

Они ужинали втроем, когда вспыхнула Метка на предплечье – с такой внезапной силой, что Алекс стиснул зубы, уткнувшись взглядом в тарелку. Повелитель, должно быть, был очень на кого-то зол – его нетерпение жгло кожу на руке каждого из его служителей. Александр знал, что то же самое сейчас чувствует и отец. Однако Энтони Блетчли, который именно в эту секунду произносил вдохновенный пассаж о деятельности Министерства в Европе, с особой теплотой отзываясь о Франции, не только не сбился с мысли, но даже не изменился в лице и не запнулся ни на полслова. У него было чему поучиться.

Алекс вопросительно посмотрел на отца. Обоим было очевидно, что любое промедление сегодня выйдет болезненным. За последние полгода с боггартами лично Александру сталкиваться как-то не приходилось, но память у него была не настолько короткой, а серьезных перемен в жизни их семьи с весны пока еще, вроде бы, не произошло. Конечно, намечалась свадьба, но это было совсем другое.

Все вышло, как в плохом ситкоме. Сын и отец отодвинули стулья синхронно и также синхронно поднялись со своих мест под недоумевающим взглядом жены и матери. Впрочем, она очень быстро все поняла, это было видно… А в результате Милорд отправил прямо с собрания на задание только отца, в то время как Александр мог быть свободен и волен идти на все четыре стороны – но он выбрал дом. Один раз отец уже спас его от неприятного разговора. Хватит. Когда-нибудь это все равно должно было произойти.

Вернувшись, Алекс не нашел матери ни в столовой, ни в гостиной, но домовики подсказали, где ее искать. Оливия Блетчли была в пристроенном к доме зимнем саду. Она любила цветы и вообще растения. За что именно, Алекс не знал, но они, по крайней мере, не разговаривали и ее не расстраивали. Наверное, за это.

Она сидела в высоком кресле, развернутом от входа так, что он едва мог видеть контур ее лица. С этого ракурса ничего невозможно было определить – кроме того, что она, кажется, заметила его появление. Александр аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Мама… – тихо произнес он с порога, не спеша подходить: не был уверен, что готов увидеть ее лицо.

[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]сын своего отца[/STA]

[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]сын своего отца[/STA]

Тишина была какой-то неестественно давящей, напряжение в воздухе едва ли не искрило, оттеняемое на контрасте подчеркнуто мирной обстановкой оранжереи. Успокаивающая глаз зелень – родной цвет для всех Слизеринцев – сегодня отчего-то совершенно не успокаивала. Пауза, как показалось Александру, затягивалась, но стоило ему только занести ногу, чтобы сделать шаг, как мама заговорила – негромко, очень ровно и очень спокойно. От этого леденящего спокойствия кровь стыла в жилах, и это было только начало.

Она обернулась и взглянула на Алекса, а он посмотрел на нее. Никакого гнева или намека на агрессию, никаких явно выраженных эмоций в принципе – ничего такого он не увидел. Зато почувствовал. И в первое мгновение растерялся, потому что не понял, к чему здесь хвосторога, однако все стало на свои места очень быстро.

От слов матери у Александра все похолодело внутри. Он так и замер, едва сделав один-единственный шаг, да и то лишь потому, что в противном случае застыть пришлось бы на одной ноге, а это перспектива сомнительная – упасть можно. То, что он услышал, было чертовски унизительно, а тот факт, что эти фразы были обронены не кем-нибудь, а его родной матерью, усиливал эффект во сто крат. Мама знала его больные места, как никто: самолюбие Блетчли билось в агонии.

Алекс стиснул зубы так, что это, должно быть, стало видно. Сглотнул. Вспомнил, что унижение, в теории, еще никому не мешало дышать. Заставил себя разжать зубы и быстро прошел вперед, остановившись напротив матери так, чтобы они могли видеть друг друга, не имея необходимости совершать при этом лишние движения. Садиться ему не хотелось. Отношение Оливии Блетчли к его выбору он уже понял, и понял, что это будет не разговор, но битва – бой на чужом поле, в котором у него изначально не было шансов на победу. Более того, победа не принесла бы ему радости… но то же самое можно сказать и о поражении, и даже о процессе. Ощущение неправильности происходящего было пока еще слишком смутным, чтобы он сумел его распознать.

Алекс не думал, что все будет именно так. Он не знал, какой окажется реакция мамы на деле, но ждал чего-то другого. Пробиться же через этот ледяной тон, кажется, было невозможно, немыслимо даже пытаться. Однако Блетчли и в голову не пришло попробовать. Эта обескураживающая атака активировала единственный примитивный инстинкт – необходимость от нее отбиться. Проблема заключалась в том, что на оскорбление от матери он не мог ответить оскорблением. С отцом все-таки оказалось проще – он тогда швырялся в Алекса заклинаниями, а не словами. Отбиться от заклинаний – легко.

Крыть было, в сущности, нечем. Прозвучавшие вопросы ответов не предполагали. Александр чувствовал себя уязвленным, как, пожалуй, никогда еще до этого. Но он не собирался так просто сдаваться или отступать.

– Может, и стоило бы, – сдержанно заметил он, поневоле пытаясь подражать видимому спокойствию матери и проглатывая обидные слова, прозвучавшие в его адрес.

– Отец освободится не раньше, чем через несколько часов. Тебе лучше лечь, не дожидаясь его, – скупо предупредил Алекс. С его точки зрения, на этом разговор можно было завершить, потому что все и так уже ясно. Но он не надеялся на то, что сумеет отделаться так легко.

Разговор не закончился. Алекс чувствовал это и не мог уйти. Что-то удерживало его от того, чтобы просто развернуться и покинуть зимний сад дома Блетчли, как за минуту до этого удержало от резкого ответа. И новый вопрос прозвучал, оказавшись уже не риторическим, как первый, и куда более конструктивным. Однако по непонятным причинам именно он вызвал реакцию более бурную и эмоциональную, заставив Александра быстро произнести:

– Не думаю, что его это интересует… с-с-сейчас.
Последнее слово он прошипел и вытолкнул довольно агрессивно, потому что понял – понял, что имела в виду мама. Да, сейчас Темного Лорда это могло не интересовать, как его не интересовал и он сам, пока был слишком мал, чтобы занять место среди Пожирателей Смерти. В тот вечер, когда Повелитель «подарил» ему Метку, Алекс внезапно прозрел – не без помощи Милорда, разумеется. Тот ведь нарочно вызвал отца и наградил его круциатусом у сына на глазах – чтобы сразу пояснить, что и ради чего сделано, и с порога показать, что никакого миндальничанья не будет…

С тех пор Алекс не обольщался: он имел ко всему этому довольно посредственное отношение. Единственное, что действительно имело значение – он был сыном Блетчли, самоуверенного, строптивого, упрямого и не так чтобы безраздельно преданного идеалам Темного Лорда. А Темный Лорд не терпел, когда его клевреты проявляли излишнюю самостоятельность в суждениях. Но пока отец был полезен, его не убирали – его приструняли, дергая за поводок сына. Ощущение контроля и обладания, вероятно, доставляло Повелителю неподдельное удовольствие, и в этом свете совсем не сложно было предположить, что он пожелает наложить лапу на весь род Блетчли, утверждаясь в своем праве на них через поколения, сделать из них своих слуг – если не верных, то хотя бы вечных.

Стоило Александру подумать об этом, как рука сама собой сжалась в кулак, но мама не давала расслабиться: она встала и подошла к нему, остановившись напротив, и сказала слова, которые вызвали у него ужас и восхищение одновременно. Алекс настолько опешил от заявления матери, что даже замер на секунду, в шоке глядя на нее. Это дало Оливии Блетчли возможность отвернуться к выходу, и тут он очнулся.

– Нет!

Несколько быстрых шагов, и Алекс уже снова стоял перед матерью, преграждая ей путь. Он хотел сказать – нет, не смей даже думать об этом, не то что говорить, не связывайся, не лезь, не надо! Но увидел по ее взгляду, что в этом нет никакого смысла.

– Нет, – повторил Александр уже спокойнее. – Он не тронет меня без повода. А повода я ему не дам.
Слабое утешение, но что он еще мог сказать, не обманув? Пожалуй, еще одно – мог.

– То, что сделано, сделано. Но ни одного Блетчли он больше не получит.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]сын своего отца[/STA]

После следующих слов матери он не выдержал – скривился. Это было примерно как полоснуть по коже бритвой, а потом посыпать перцем. Рассуждать спокойно и рационально в такой ситуации сложно. При всем при том Алекс был не так воспитан, чтобы грубить матери – однако ее слова встряхнули в нем что-то такое, что нужно было немедленно, сию секунду вытолкнуть из себя – а сделать это было невозможно. Поэтому Блетчли стоял, глядя на мать, стиснув зубы и сжав кулаки, чувствуя, как кровь отливает от лица и сам не очень отдавая себе отчет в том, пытается ли он что-то сказать или, напротив, сдержаться от любых комментариев. Так мастерски ездить по нервам, кажется, не умел никто. Разве что, может быть, Темный Лорд, но пока мама давала ему фору с большим преимуществом.

Так что да – он не выдержал. Скрипнув зубами от собственного бессилия, Алекс отвернулся и отошел в сторону. Там он сел в кресло и закрыл лицо руками, уперев локти в колени. Все это было тяжело и мучительно, и он надеялся только, что это скоро закончится, хотя и знал, что оно не кончится уже, наверное, никогда – во всяком случае, до его смерти, потому что Повелитель-то собирался жить вечно.

Не сразу Алекс вспомнил, что среди прочего мать задала ему вопрос. И, кажется, отпустила шпильку в адрес его невесты, хотя это ему, возможно, и почудилось.

– Кэролайн я ничего пока не говорил, – сказал он, не отнимая рук от лица. – Но она наверняка и так знает или догадывается, учитывая, что ее семья – зеркальное отражение нашей.

Александр почувствовал, что ужасно устал, как-то сразу и от всего. Он даже подумал, что сегодня было бы неплохо напиться, но тут же решил, что в этом нет необходимости – он и без того ощущал себя настолько разбитым, что, кажется, так и уснул бы сразу, едва вытянувшись на кровати.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]взрослый и самостоятельный[/STA]

Внезапный вердикт матери оказался настолько неожиданным, что Алекс отнял руки от лица, повернул голову и посмотрел на нее. И стал слушать – слушать по-настоящему внимательно, пытаясь понять, что это означало, что она имеет в виду и о чем думает.

Вторая мысль оказалась не менее шокирующей, чем первая. Он защитил отца? Не похоже было, что это так, когда Повелитель наградил главу семьи Блетчли круциатусом за то, что он не привел к Милорду сына сам. А между тем, заявление матери звучало примерно как… ну… своего рода, конечно… похвала? Такая… завуалированная. Потому что если защитил (неосознанно, правда), то ведь это – хорошо?

Признаться, разговоры с отцом, хоть и никогда не давались легко, все-таки протекали легче. Там Александр всегда точно все знал. Когда он говорил с мамой, как сейчас, он понимал, что не знает ровным счетом ничего. Ей удавалось посеять в нем такое смятение, что он представить не мог, куда от этого деться. Потому и слушал, не перебивая, и пытаясь внести для себя хоть какую-то ясность в резко пошатнувшуюся систему.

Точка зрения матери была новой и неожиданной, но не менее складной, чем все прочие. По мере того как она продолжала говорить, Алекс постепенно осознавал, насколько неуместно здесь его смятение. То, что он слышал, было недостающей частью – кусочком головоломки, без которого мозаика не могла сложиться до конца. Ему просто требовалось время, чтобы это осмыслить.

Все было верно. Одиночество Темного Лорда. Его стремление создать семью, обреченное на провал, потому что он никогда не понимал ее сути. Попытки «воспитания» слуг и глубинное разочарование от их несоответствия его представлениям. И насчет метки сына Оливия Блетчли тоже была права. Просто Алекс не сразу заметил это, потому что был такой не один: среди его ровесников были и другие сыновья Пожирателей Смерти, которых их отцы приводили к Милорду на поклон – или они приходили сами. Но суть-то от этого не менялась: разочаровавшись в старших, которые плохо поддавались воспитанию, Повелитель решил заняться младшими, повлиять на которых ему было проще – или он так полагал.

Дослушав до конца, Алекс несколько мгновений помолчал.
– Значит, придется убедить его в том, что его воспитательные меры действуют… но только при помощи отца, – заключил он. – А если человек такого вынести не может – придется перестать быть человеком.

Слова сорвались с языка раньше, чем Алекс понял их реальное значение. Только привкус горечи никуда не исчезал в любом случае.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]скромный сверхчеловек[/STA]

Все изменилось – Алекс не успел заметить, когда и как, но счел за лучшее не сопротивляться и ради удобства перекинуть ноги через подлокотник широкого кресла, потому что матери без особых усилий удалось выбить землю у него из-под ног – во всех возможных смыслах разом. Но слушать он, разумеется, не перестал: ее точка зрения была интересной и, определенно, стоила того, чтобы подумать обо всем под этим новым углом на досуге.

– Ну, жить вечно я, во всяком случае, не планирую, – заметил Алекс, в некотором смысле поставив под сомнение одно из высказываний матери, но не собираясь заострять на этом внимание. Ему в голову само собой пришло продолжение. – А вот он, похоже, планирует.

Правда, Алекс плохо представлял себе, как такое возможно, но уж Повелитель-то явно говорил о вечной жизни как о чем-то реально достижимом. В пору содрогнуться. Рассуждения о жизнестойкости отца, а точнее, о ее отсутствии, говоря откровенно, вызывали куда более серьезное беспокойство – теперь, когда Алекс о них узнал. Наверное, это было даже логично, что мама тревожилась о том, чего не замечал он. Куда уж ему, едва начавшему привыкать к замашкам Милорда и наличию невесты, обратить внимание на то, что всегда было рядом?

Между тем, вопрос матери заставил Александра отвлечься от пустившихся в свободное плавание размышлений и вернуться воспоминаниями к тому вечеру, когда он впервые оказался в обществе Лорда и отца одновременно. Блетчли хмыкнул.

– Свое недовольство отцом он проявил в тот же вечер, когда поставил мне метку. Впрочем, я не уверен, что это не было элементом воспитания. Не знаю точно, чьего именно.

Во всяком случае, круциатус и сопутствующие ему детали явно впечатлили Алекса намного больше, чем отца, однако в подробности он в любом случае предпочитал не вдаваться. К слову, его боггарт с тех пор ничуть не изменился.

– Папа меня после этого чуть не убил. То есть, это он так говорит. На самом деле, конечно, не убил бы.
Хотя кому он объясняет? Возможно, дело в том, что это вовсе не было объяснениями… Удивительно, что до сих пор Александр не чувствовал потребности об этом поговорить, а сейчас это получалось так легко и естественно.

Рука матери коснулась его волос, и он прикрыл глаза. В этом ее жесте было что-то заботливое и сострадательное, но в то же время что-то такое, от чего мурашки ползли вдоль позвоночника – и Алекс догадывался, что это вовсе не связано с температурой коснувшейся его руки.

– Я дурак, да? – спросил он, резко открывая глаза. И сразу же пожалел о том, что спросил.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]я у мамы молодец[/STA]

Иногда – вообще-то, вероятно, довольно часто – Алекс маму не понимал. Ну вот, например, сейчас она согласилась, что он дурак, но как будто бы даже этому порадовалась. А еще говорила, что он разбил папе сердце, а сама смеялась. И как это понимать?! Алекс к подобным ситуациям относился философски. Старался, во всяком случае. Если действительно будет очень нужно, объяснение он получит и без всяких требований. А если не очень, то ни к чему нагнетать обстановку.

– Кажется, мы разбили что-то другое, – хмыкнул Блетчли, прежде чем подтвердить догадку матери. – Да, в тот раз все было из-за метки. О моей помолвке вы узнали одновременно. По-моему, это известие его не настолько впечатлило.

Однако, возвращаясь к теме человечности… В отличие от матери, у Александра вовсе не было такой уверенности, что собственный идиотизм не лишил его этого качества. Если, конечно, оно вообще когда-нибудь присутствовало. Все-таки служение Лорду выливалось в мероприятия весьма специфического характера. Настолько специфического, что у Алекса язык не повернулся бы заговорить об этом с матерью.

Разумеется, она знала. Всякий знает, чем занимаются Пожиратели Смерти. Вот только пока это знание остается абстрактным, оно не ранит так сильно, как тогда, когда вскрываются все подробности, и не вызывает настоящего ужаса. Жестокость – не более чем миф, пока не станешь свидетелем или участником акта ее проявления лично.

А изменить ничего было уже нельзя.
Александр ненавидел о чем-то жалеть – возможно, потому что это означало бы, что он совершил ошибку, а ошибаться он не любил. И он не позволял себе жалеть почти ни о чем и даже действительно верил, что никакого повода для этого нет. Но тут… Строго говоря, об этом нельзя было даже думать. В каком-то смысле это было справедливо: если уж сделал выбор – изволь его придерживаться. Только сейчас на душе отчего-то отчаянно скребли кошки.

– Каким бы он ни был, – начал Алекс, но вдруг подумал – зачем он это говорит? Она ведь прекрасно понимает, она уже проходила все это с отцом и все отлично знает. Нет никакого смысла устраивать «день сурка».

– Я не хотел заставлять тебя переживать все это второй раз. Прости.

Последнее слово далось с трудом – как, впрочем, и всегда. Хотя, справедливости ради, никакого «всегда» попросту не существовало, потому что чаще Алекс предпочитал не просить о прощении вовсе.
[NIC]Alexander Bletchley[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/3HUiJ.png[/AVA][STA]я у мамы молодец[/STA]