breaking benjamin – breath
Всё началось с того, что она не вернулась домой.
Бальтазар знал, что Фрида – взрослая девочка и могла просто задержаться на работе, не имея возможности предупредить, но сердце всё равно забилось быстрее. Первое, что пришло предпринимателю на ум, когда часть кровати, принадлежавшая жене, осталась пуста после полуночи, это что они предупреждали его.
Он остановил шведа на улице меньше недели назад. Крепко схватил за локоть, не давая вырваться, но и не привлекая внимание обтекающего их потока толпы. Харт не знал, как он нашёл его в многолюдном маггловском Стокгольме, но факт оставался фактов. Ублюдок знал, где устраивать встречу и что Баль не сможет приложить его непростительным в ответ на выставленный ультиматум о том, что ему лучше было заговорить раньше. Паршиво улыбаясь и в щегольском костюме, он заявил шведу, что теперь у него появилась слабость, а они слишком долго ждали откровения. Теперь они не постесняются ударить ниже пояса – и гонец исчез в толпе, пока Харт вспоминал, как дышать. Нескольких милисекунд мерзавцу хватило.
Фантазии хватало для того, чтобы представить, что будет, если при наложенном Непреложном обете эта шайка наставит на Фриду палочку и произнесет заклинание подчинения, выманивая всё, что она знает. После скольких сказанных слов она умрёт, трёх или четырёх?
Когда колдун явился на работу, Кристоф первым делом молча толкнул к нему через стол бокал с коньяком и приказал рассказывать. Бальтазар не сопротивлялся. Судя по тому, как друг реагировал, с каждым годом Непреложный обет, заключенный между Хартом и женой, давал ему всё меньше покоя, но, не имея привычки лезть в чужие дела, Крис молчал. Ему хватало забот о Бале, время от времени возвращающегося с "вечеринок" с побоями разной степени паршивости. Заместитель, как и начальник, в собственнических инстинктах были схожи и готовы были на всё, чтобы защитить своих жен – но к тому выводу, к которому они с Крисом пришли во время обсуждения, Бальтазар был не готов. Харт редко был не способен перешагнуть через собственное "не хочу", но сейчас просто не мог. Кристоф предлагал незамысловатый "обливейт", который стер бы воспоминания Блетчли о делах фирмы. Только после высказанного предположения повисла тяжелая, гнетущая тишина: они оба знали, с какого дня это началось и какой ценой достанется сохранность жизни Фриды. Изменение чужой памяти означало, что после заклинания в рыжей макушке не останется ни одного момента из тех девяти лет, которые они провели вместе с ведьмой.
Бальтазар знал, что это была слишком высокая цена не только для него, но и для супруги. Она бы не подпустила его к своей голове, и он не мог её судить. При мысли о подобном исходе Харт чувствовал, что внутри что-то было готово оборваться.
Они с Кристофом чуть не поссорились, когда Баль сказал, что найдёт другой способ её защитить. И что ему нужно подумать. Отчего-то колдун не сомневался, что его друг знал о том, что для Бальтазара ответ был слишком ясен, чтобы менять решение.
В ночь, когда Фрида не вернулась домой, Бальтазар так и не уснул. Он был готов оббежать весь Стокгольм в её поисках, но каждая секунда перед тем, как покинуть квартиру, заканчивалась надеждой, что она вернется с минуты на минуту. Он не мог упустить её таким глупым способом – и как мантру читал, что с Блетчли ничего не случилось. Ему было плевать, даже если она ему изменяла. Харту было важно лишь то, чтобы сейчас она была жива. Он всё ещё чувствовал остаточное бремя Непреложного обета, не дающее усомниться в последнем.
О том, что её не похитили, Бальтазар убедился под утро: его бы непременно известили о такой важной добыче. Облегчения, впрочем, не последовало: вестей от Блетчли не было по-прежнему, и тревога только возрастала. Фрида перешла все дозволенные лимиты.
Он пришел на работу только для того, чтобы отвлечься и поговорить с Крисом, однако едва заместитель увидел взъерошенного начальника на пороге, а Баль бросил взгляд на друга, как осознал, что что-то изменилось. И изменение было страшным: Кристоф выглядел подавленным, но стойким.
"Не ищи её", – глядя Харту в глаза, произнес он. Бальтазар ощутил себя так, словно его выпотрошили: долго думать о значении слов друга не приходилось.
"Так будет лучше для всех", – подытожил Крис.
Не произнеся ни слова, Харт вышел из офиса до того, как сжавшая древко палочки рука поднялась, чтобы наложить на лучшего друга Crucio. В голосе билась всего одна мысль: он не имел права делать за него такой выбор. Пусть Харт и осознавал частью незатуманенного ненавистью сознания, что Кристоф хотел как лучше – и, вероятно, действительно сделал как лучше то, на что у Баля никогда не хватило бы храбрости, – он не мог решать вместо него и рушить его жизнь. Более того, к жизни Фриды у него точно не было права прикасаться и пальцем.
В следующую неделю на работу Бальтазар не явился. Он успел возненавидеть всё, что касалось семейного бизнеса. Последний требовал от колдуна слишком многого – и забирал, не спрашивая. Так было всегда, но сейчас Харт не был готов отдать это так просто.
Лихорадочные поиски жены в пределах Англии и Швеции закончились к пятнице, когда шведу пришлось признать истину, опустившись на пол в коридоре квартиры, прижимаясь затылком к стене: Кристоф был прав. Баль не мог ни принять, ни простить его на данный момент, но друг заботился о Блетчли. И у Криса явно оказалась гораздо более железная сила воли, чем у начальника. Желание вернуть Фриду никуда не ушло: пустота аппартаментов давила на психику, но с Блетчли Харт, кажется, начинал забывать то, насколько бывает жесток реальный мир вокруг.
Теперь её не тронут, и супруга была в безопасности. Даже ценой того, что он её, возможно, больше никогда не увидит.
Субботнее утро выдалось недобрым: Бальтазар, не стыдясь слабости, накануне надрался, хороня настоящее и будущее, которые резко стали прошлым. К тому, чтобы варить себе кофе, мужчина испытал редкое отвращение, и, набросив пальто, захватил пачку сигарет и спички, направляясь в кофейню через дорогу от квартиры.
Он остановился неподалеку от невысокой лестницы, ведущей ко входу в подъезд, и закурил, поднимая воротник пальто, заслоняясь от ветра. Блетчли сделала его слишком чувствительным, и теперь пришла пора возвратиться к тому Бальтазару Харту, который существовал до 87-го года. Баль чувствовал, как легко заходится сердце от немалого количества выкуренных сигарет, но всё равно раскурил новую. Последним, что его сейчас беспокоило, был сердечный приступ.
Он моргнул, не поверив собственным глазам, когда рыжая макушка вывернула из-под вывески лавочки неподалеку от кофейни, куда он за кофе так и не дошел. Харт затушил каблуком туфли сигарету и ринулся сквозь толпу раньше, чем смог среагировать на сигналы здравого смысла.
В потертых джинсах и свитере, и пальто нараспашку он выглядел далеко не так презентабельно, как умел.
– Стой, – рявкнул Баль, ловя её за локоть и, тем самым, разворачивая к себе, чтобы заглянуть в глаза. О содеянном он пожалел уже через секунду, когда в серо-зеленой радужке не мелькнуло ни намека на узнавание. Плечи мужчины поникли, однако отстраниться маг так и не смог. После всего, что у него отняли, он имел право на лишнюю секунду рядом с ней.[NIC]Balthasar 't Hart[/NIC][STA]тиран и деспот[/STA][AVA]http://se.uploads.ru/wb6rC.gif[/AVA]
Отредактировано Flemming Lynch (2015-02-15 11:26:14)