С Фридой ничего не закончилось, и Блетчли её в этом винить не мог, когда дочь встала, прерывая разговор, и ретировалась восвояси. Выждал несколько минут, пытаясь подвести итоги происходящему, хоть до конца выяснений отношений с блудным родственником было ещё далеко. Подхватил бутылку, наполняя опустевший бокал на треть, и успел пробежаться, пытаясь отвлечься от мыслей, ещё по дюжине заголовков, прежде чем отложил газеты, встал и отправился на выход из комнаты. В столовой до сих пор вился запах домашних печений, однако атмосфера Блетчли нравиться перестала. Да и от вина было сложно получать удовольствие, насколько бы Бубенчик не подгадал с его выбором. Во рту засел привкус горечи, но Тони впервые за прошедшие два года разрешал себе думать оптимистично.

Думать о том, что всё будет хорошо – и они переживут это вместе, рука об руку.
Войну без чести, войну без конца. Верящий только в себя, сейчас Блетчли был готов молиться тем богам, которых презирал, о том, чтобы Реддл остался в отведенной ему могиле навечно. Зная любовь Милорда к сюрпризам и театральщине, лучше было, впрочем, не каркать.

Энтони не забыл дом. Как прежде, помнил каждый уголок поместья. Усмехнувшись, нашел пальцами не видную невооруженному глазу шероховатость мраморных перил у лестницы, ведущей на второй этаж – с трудом скрытое последствие их с Алексом разговора после того, как Лорда отец и сын посетили вместе, но врозь. Воспоминание отчего-то стало приятным, несмотря на его уродливые последствия. Подивившись причудливости ассоциативного ряда, Блетчли осознал, что пытается представить насколько вырос внук – и, несмотря на отношение Фриды к невестке брата, то, что Александр по-прежнему вдовцом не стал, могло Энтони только порадовать. По крайней мере, хоть где-то обходилось без убийств.

Однако стоило Блетчли направить стопы на второй этаж – проверить кабинет на сохранность бумаг и утвари, на что, учитывая обыск, Себастьян не слишком надеялся – как главный вход особняка впустил визитера. Тони резко, рефлекторно обернулся на стук каблуков по каменному полу. В какой-то момент мелькнула мысль, что Фрида после их не самой приятной для воссоединения беседы вернулась слишком быстро. Однако на пороге была отнюдь не дочь.

Энтони развернулся всем корпусом, разглядывая супругу, пока та закрывала дверь и отдавала встретившему её домовику пальто. Пользовался моментом, пока у Оливии не было возможности поднять на него глаза, однако терпеливо дожидаясь, пока "убежище" будет раскрыто. После реакции дочери на возвращение отца делать поспешных движений Себастьяну не хотелось. Маг внезапно осознал, что очень относительно готов держать оборону перед женой, потому что злиться на него у неё было неотъемлемое право – и, в общем-то, зная логику Несс, поспорить он вряд ли с чем-нибудь сможет. Смахивало на катастрофу, но сушить весла было рано.

Он успел спуститься на пару ступеней, прежде чем встретился с женским взглядом. Тони выдержал паузу, пристально всматриваясь в глаза супруги, и других слов не нашел:
– С годовщиной, – спокойно произнес Блетчли. Двадцать пять чертовых лет. – Прости, что задержался так надолго.[AVA]http://se.uploads.ru/dFTW1.png[/AVA][NIC]Antony Bletchley[/NIC][STA]мартовские иды[/STA]

Отредактировано Flemming Lynch (2015-01-27 01:15:01)

Словесная реакция жены разительно отличалась от того, что Энтони представлял себе в те редкие моменты, когда задумывался о том, какого это будет – вернуться домой. Когда-то глаголы звучали исключительно в тандеме с "если бы да кабы", однако оглядываться назад у Себастьяна не было совершенно никакого желания. Кесарю кесарево.

Сейчас маг приходил к выводу, что будь у него фантазия в большем сговоре с реальностью, то, возможно, ему не пришлось бы сейчас мешкать, выбирая линию поведения из вероятных и не слишком, среди которых выигрышного варианта не было. По жизни Энтони за словом в карман не лез, однако в этот раз было проще сказать, чем сделать. У него был богатый опыт в ведении переговоров, однако оставалось под вопросом насколько первую встречу с экс-супругой после возвращения из тюрьмы можно было приравнять к лицемерному тону на посиделках дипломатов.

На комментарий о его одеянии Блетчли сдержал улыбку – и пожелал, чтобы Фишеру непременно икалось на пути обратно в Америку. Впрочем, у Ивонн тоже своеобразно блестели глазки, однако зачинщик был виден на лицо. После камзолов, накрахмаленных воротничков и тугих манжетов, сцепленных запонками, в маггловском одеянии (пусть это, как утверждал американский посол, было удобно) Энтони чувствовал себя скорее забывшим снять пижаму, нежели прилично одетым чистокровным волшебником.

– Столь почетное дело мне не доверили, – скривился Блетчли. – Вероятно, побоялись, что я сразу предам его огню, – коллеге, впрочем, стоило отдать должное хотя бы за наличие элементарного понятия о вкусе. – По крайней мере, мне не притащили драные джинсы, – доверительно заверил Оливию в том, что могло быть хуже, посол, успев преодолеть лестницу донизу.

– В Азкабан я больше не вернусь, – негромко, но уверенно проговорил Блетчли, подойдя вплотную к жене. К статусу Оливии бывшей супруги Энтони не особо старался приучиться, в особенности учитывая неуместные собственнические мысли, приходящие на ум. Те, однако, оказались расторопно похоронены в закромах сознания.

Дипломат, резюмируя, повёл уголком рта, и по губам скользнула тонкая улыбка:
– Дементоры, конечно, отличные парни, но моего общества с них хватит.

Презрев неловкость и ещё с десяток факторов, фактов и убеждений, которые отговаривали ведьмака от последующего жеста, Тони коснулся ладонью женской щеки, заглядывая в серые глаза. Замерев, больше Блетчли не проронил ни слова: хотелось верить, что он давал ей первые минуты того времени, которое понадобится на то, чтобы Оливия поверила, что он снова хочет и может быть рядом.

К тому же, время от времени ему казалось, что реальность не столь надежна, чтобы доверять ей сломя голову – и что секундой позже он обязательно очутится снова в четырех стенах своей камеры в Азкабане.

– Я дома, – коротко бросил Тони. – И больше тебя не оставлю.[AVA]http://se.uploads.ru/dFTW1.png[/AVA][NIC]Antony Bletchley[/NIC][STA]мартовские иды[/STA]

– Драная маггловская одежда – пока что самое материальное, что есть у меня, – шумно вздохнув, негромко процедил сквозь зубы Тони, всё ещё не сводя взгляда с чужих глаз. После усмехнулся жестче: – Тяжелые времена требуют радикальных мер.

Оставаться спокойным, равнодушным ко времени, которое выдрали из их жизни, как сорняк, и прежним было с каждой секундой рядом всё сложнее. Несмотря на то, что говорила Лив тихо, её слова звучали в голове набатом. Если это всё-таки окажется шуткой сознания, то чрезмерно жестокой: вряд ли после таких галлюцинаций Энтони хватит в обществе дементоров больше, чем на пару суток. О неделях, месяцах и годах речи не шло.

По поводу "оскорблений", то эта француженка всегда зрила в корень.

Блетчли обнял Оливию, прижимая к себе аккуратно, но гораздо крепче, чем собирался, сначала невесомо касаясь хрупких плеч. Вряд ли он боялся, что она куда-нибудь сбежит. Скорее, что просто, как мираж, исчезнет. Итальянец уткнулся носом в светлую макушку, закрывая глаза и чувствуя, как садится голос. За два года могло – должно было – измениться слишком многое, но сейчас они превратились для дипломата в один вздох, хоть и сделанный под водой. Он вызывал радость о том, что он всё-таки, каким-то чудом, не утонул.

"Поздно" сейчас не существовало по определению.
Опоздать он мог гораздо сильнее.

– Я думал, что не смогу сказать их тебе вовсе.

– Кстати, – Блетчли ослабил хватку, но полностью от себя жену так и не отпустил, хоть и не собирался препятствовать чужой воле. В то, что за несколько минут можно вернуть два года разлуки, он не верил. Маг серьезно взглянул на экс-супругу: – как насчет выйти за меня снова?

– Я пойму, если ты не согласишься, но не обещаю, что отказ меня остановит, – честно сознался Тони.[AVA]http://se.uploads.ru/dFTW1.png[/AVA][NIC]Antony Bletchley[/NIC][STA]мартовские иды[/STA]

Отредактировано Flemming Lynch (2015-01-31 07:35:05)

Предложение руки и сердца (повторно), как знак возвращения к былому, не смогло восполнить огромной дыры в душе; чувство потери, точа зубы и когти, съедало дипломата изнутри, оставляя столько подсказок относительно собственного поведения, что в результате не осталось ни одной. Пойди туда, не зная куда, и найди то, не зная что. Ему по профессии приходилось пользоваться формулировками, больше похожими на шарады, однако сейчас неопределенность приводила Энтони в бессильное раздражение.

Спокойствие и умиротворение были наносными. Его метало от одного ощущения к другому, и не сказать, что Блетчли находил это приятным: резкими перепадами настроения он никогда не страдал. Сейчас, однако, с выбором дело обстояло туго.

Минувшие четыре года изменили его слишком сильно. Смерть Блэка, а после, для закрепления эффекта, Азкабан. Он провел наедине с собой два года, не имея возможности столкнуться если не с общественным мнением, то элементарным взглядом со стороны. Энтони не мог вернуть того себя, который был рядом с Оливией до тюрьмы.

Даже если он этого хотел, то банально не помнил того, кого ему пришлось бы возвращать.

Лив всё равно была уютная – и одуряюще домашняя, и это сбивало с толку. Фрида дала отцу понять сразу, что ей нужно время на то, чтобы осмыслить произошедшие события. Азкабан не смог заставить Себастьяна расстаться со способностью к анализу ситуации, однако с Оливией ему приходилось оставлять гораздо большее поле для погрешностей у собственных выводов, чем с дочерью.

– Ты сама ответила на свой вопрос, – невозмутимо резюмировал Блетчли на тираду экс-супруги, – более лёгкое и жизнерадостное сбежит от меня через неделю, а более терпеливые гораздо менее полезны для здоровья. Тем более, я не вижу смысла заведомо проигрывать в качестве.

После, впрочем, улыбнулся, и, в отличие от предыдущих, эта улыбка была просто тёплой. Не было ни налета озорства, ни попытки казаться живее, чем он был на самом деле.

Она не хотела знать, сколько мыслей крутилось у него в голове касательно опозданий и опозданий подобного характера в особенности. Говорили, что всё хорошее в нас самих основывалось на самоуверенности. Обращаться к противоположному Блетчли сейчас не хотелось.

– А я опоздал, Несс? – спокойно поинтересовался Тони. Возможно, дело было в его теще, но гадания на кофейной гуще никогда не приходились ему по душе.[AVA]http://se.uploads.ru/dFTW1.png[/AVA][NIC]Antony Bletchley[/NIC][STA]мартовские иды[/STA]

Отредактировано Flemming Lynch (2015-02-02 09:55:22)

Блетчли привык к мысли, что его дом был его крепостью. Однако пусть посол воспринял чужой укоризненный взгляд весьма скептически, в душе, на удивление, зародились сомнения. Дело было не в том, хотел он жениться на экс-супруге или нет: после Азкабана если не чувства, то привычка была явлением страшным. Дело было в подходящем времени.

Тони не знал что позволило ему сохранить рассудок после многочисленных любований с дементорами, но подозревал, что цеплялся за старое потому, что провёл в нем на два года больше положенного. Это была скорлупа, не позволяющая пробиться до важных шестеренок, отвечающих за здравомыслие. Расстаться с ней было и страшно, и странно. Внешний мир не пугал Себастьяна как таковой, но он понимал, что не все изменения ему могут в нем понравится. Это он стоял на месте, когда жизнь за пределами плотных тюрьмы продолжалась. Тони чувствовал не неуверенность в себе, но недоверие к поверхностным выводам, которые мог сделать.

Он позволил себе насладиться заботливым прикосновением, когда Оливия быстро разгладила воротничок. Это была не трусость или импульсивность. Им нужно было время, и сейчас, избавившись от первого впечатления, Энтони понимал, что возвращение в одну постель может быть даже неловким, не то что желанным. После четверти века брака их с Лив проблематично было назвать чужими по отношению друг к другу, но на то, чтобы избавиться от дистанции, им могло понадобиться время. Они были слишком близки и слишком доверяли, поэтому любая трещина могла перерасти в разлом незаметно, но после будет поздно; сказывалось отсутствие опыта в области недопонимания.

На предложение о медовом месяце Блетчли усмехнулся. Похоже, Тоскана привлекала его жену больше, чем родная Франция. Вряд ли Марте нравилось, как супруг дочери на неё влиял – и это с приличным градусом доброжелательной вредности грело Энтони душу.

– Не представляю, – отозвался Себастьян о поместье Бальзаков – и, говоря откровенно, представлять не хотел. После смерти родителей с ним было связано слишком много воспоминаний. Лишнего морального груза ему сейчас хватало, – но уверен, что ты утрируешь, – Тони озорно дернул уголком губ, глядя в женские глаза. Повременив, всё-таки сделал шаг назад, ненамного, но отстраняясь от жены.

– Ты права, – произнёс Тони, прерывая чужие мечты о медовом месяце. – Мне нужно быть уверенным, что это не эйфория, толкающая на необдуманные поступки, – Блетчли улыбнулся ласково, но всё-таки несколько лисьи. Несмотря на сквозящую иронию в голосе, сводить сказанное к шутке Блетчли не собирался. Если предполагать помутнение рассудка, необдуманные решения оскорбили бы как их обоих, так и многочисленные минувшие года крепкого брака.

– Я займу гостевую комнату, – подытожил Энтони.

Поразмыслив, добавил:
– Но до Италии мы доберёмся.

– Я не беру слова обратно, – предостерегающе пояснил Блетчли, с неуместным любопытством глядя на колдунью, и улыбнулся тоньше, но искреннее: – думаю, нам обоим пойдёт на пользу узнать друг друга лучше, мисс Лефлер.[AVA]http://se.uploads.ru/dFTW1.png[/AVA][NIC]Antony Bletchley[/NIC][STA]взрослый и самостоятельный[/STA]